Дорогие друзья!
Поздравляем Вас с великим праздником – Днем Победы! Этот день наполняет сердца огромной благодарностью и теплотой ко всем тем, кто совершил великий подвиг и подарил нам мирное небо над головой. Желаем всем процветания, радости, благополучия, спокойной и мирной жизни!
Дальва. В тени Хатынской трагедии.
Недалеко от Хатыни, в стороне от трассы Минск-Витебск, расположен мемориал еще одной сожжённой фашистами деревни. Она называлась Дальва. По случайному стечению обстоятельств, этого мемориала могло и не быть вовсе, причем многие посетители отзываются, что трагедия здесь ощущается сильнее, чем в самой Хатыни, если вообще возможно найти более мрачное место, чем Хатынь.
Как правило, гитлеровцы сжигали деревни не просто так, а в отместку за гибель своих солдат или диверсию. Считалось, что это эффективное средство в борьбе с партизанами, которые поддерживались местным населением. Немецкое командование так и доводило до простых людей, что за одного убитого солдата будет уничтожено сто человек мирных жителей.
Судьба Дальвы была решена после того, как партизаны перерезали немецкий полевой провод связи, проходивший недалеко от деревни. Стояло лето 1944 года, советские войска наступали, и гитлеровцы, решив обезопасить свои тылы от партизан, развернули масштабную карательную кампанию под названием «Баклан». Основной ее целью было очистить от партизан Борисовско-Бегомльскую зону, в которой на тот момент уже было сильное организованное сопротивление с поддержкой по ту линию фронта.
19 июня 1944 года стоял ясный летний день, к исходу войны в деревне остались лишь женщины и дети. Они занимались своими делами и даже не поняли сразу, что происходит, когда к ним стали приближаться грузовики с фашистами. Судя по всему, каратели уже наработали схему и действовали без лишних проволочек: сначала они окружили деревню, потом согнали всех жителей в одну хату и подожгли селение с двух концов. Выбраться живым из огня не давали никому. В тот день были сожжены заживо 44 человека: 29 детей (17 девочек и 12 мальчиков), 13 женщин и 2 мужчин. То есть большая часть погибших это дети, самому младшему из которых было два года. Причем вместе с дальвинцами были сожжены мальчик и девочка из других деревень. Это Юзик Гринь из Деделовичей, который пришел помочь родственнице Анне Акулич по хозяйству, и Оля Фалькович из Вязовщины, она накануне, в воскресенье, пришла в гости к Настасье Кухаренок.
Разве это борьба с партизанами?
Тот день по случайности пережил только один житель Дальвы – тринадцатилетний Коля Гирилович. Его отец с утра пас коня на лугах, за деревней, а Коля пошел его подменить, на какое-то время. Возвращаться ему уже было некуда, вот как он сам рассказал об этом:
«Я лег под березой и долго всматривался в небо. Приятно вот так, лежать на спине и смотреть вверх. Лежа я услышал, как раздался взрыв, затем автоматная очередь резким эхом прокатилась через лужайку. Вскочив на ноги, я взглянул в сторону Дальвы и замер: над деревней вставал огромный черный столб дыма, Я схватил пиджак и бросился к лошади. Она шарахнулась в сторону, видно испугавшись моей торопливости. А когда поймал ее, не мог впопыхах открыть железное путо. Бросился бегом к Дальве. Поднялся на пригорок и остановился: горела крайняя хата, в которой жила семья Василия Кухаренка. Я, ничего не понимая, смотрел на горящую хату, потом побежал к своему двору. На бегу увидел, что горит и дом Кастуси Бутвиловской, который стоял на другом конце деревни. Потом вспыхнули и другие. Я видел, как каратели садились в машины, но побежал к своему двору. Хата еще не была охвачена огнем. Через раскрытые настежь двери крикнул:
«Мама!»
Тишина.. Никого… На столе – ложки, прикрытая рушником горбушка хлеба.
«Папа!» И снова молчание…
«Костя! Женя! Володя!»
Никто не отозвался. Лишь ветер пробегал по хате, кружил пух из порванной подушки. Я попятился назад.
Искристые длинные языки пламени вздымались ввысь, бушевали, плясали дикий танец над деревней. Пылали уже шесть хат, сараи, постройки. Оглянулся – везде дым и огонь… Бросился к дому Василия Кухаренка.
Рушились стены, раскатывались огромные головни. Меня обдало гарью и еще каким-то непонятным запахом. Недалеко от дома, в огороде лежала фуражка из черного вельвета. Я поднял ее и увидел пуговицу, пришитую синей ниткой. Это была фуражка моего отца. А потом, во дворе, я увидел женщину и ребенка, только черных-черных…»
Досадно еще и то, что всего через десять дней советская армия пришла на эти территории, и Дальве не хватило совсем чуть-чуть продержаться, чтобы стоять на своем месте до нашего времени. Люди три года терпели оккупацию, надеялись на скорый приход своих, и так и не дождались. Эта деревня считается последней сожженной фашистами на белорусской земле.
Похоронить погибших смогли тоже только на десятый день. До этого боялись попасть под горячую руку отступающих немцев, ситуация быстро менялась. Пришли жители окрестных деревень и некоторые партизаны, стали разбирать пепелище, людей опознавали по остаткам одежды. В итоге всех похоронили в братской могиле и установили три разных по высоте креста, как символ трех поколений погибших людей.
Что же относительно Николая Гириловича, который оказался свидетелем невероятной дикости, он, повзрослев, вернулся на место трагедии, увидел полное забвение, как самой деревни, так и братской могилы, и стал добиваться возведения достойного, мемориала. Сначала был воздвигнут бетонный обелиск и железная оградка, а уже после открытия Хатынского комплекса объявили конкурс на лучший памятник Дальве. Победил третьекурсник отделения скульптуры художественного факультета Владимир Теребун. Открыт памятник был 15 июля 1973 года.
Помимо этого, Николай Гирилович написал книгу «Дальва – сестра Хатыни», где подробно рассказал о трагедии его родного села.
Мемориал, в самом деле, сильный. Он довольно компактный и в тоже время мрачный. В начале расположена высокая скульптура женщины, к которой прижался испуганный ребенок, за ней огромная черная конструкция в виде обгоревших стропил, рядом находится бетонный стенд с именами погибших. В Дальве была всего одна улица в двенадцать домов, и на месте каждого дома изготовлен как будто первый венец избы, только из бетонных балок, а на порогах разложены вещи из домашнего обихода: клубки, книжки, куклы – все такое знакомое и наивное.
Почему же от этого места такие сильные впечатления? Потому что здесь тихо и спокойно, очень уютно, как у себя в деревне или на даче. Нет такого трагичного пафоса, который притупляет настоящее ощущение беды. Чувствуется, что здесь должны жить люди, но что-то случилось. В голове не укладывается, кому могла помешать такая маленькая деревня, да еще расположенная в глухом лесу? Как вообще такое может происходить, чтобы взрослые люди, мужики, сжигали детей, да еще живьем? Это они так отрабатывали свой хлеб? Или наводили «арийский» порядок? Неужели скажи людям – делайте, что хотите, и они пойдут сжигать деревни.
Некоторые деревни сжигались по два, три и более раз, потому что фашисты могли оставить часть домов после своего визита. А жителям идти особо было некуда.
По последним данным, на территории Белоруссии в ходе карательных операций, были уничтожены свыше 5295 населенных пунктов вместе со всем или с частью населения, 186 деревень не смогли возродиться, так как были уничтожены со всеми жителями, включая матерей, грудных детей, стариков и инвалидов.
Дальва была сто восемьдесят шестой.
У компании Ростинг есть хорошая традиция.
Каждый год к 9 Мая компания поздравляет ветеранов Великой Отечественной войны и дарит символичные подарки.
И этот год не стал исключением, наши сотрудники во главе с руководством, а также с помощью Бобруйского Белорусского общественного объединения ветеранов поздравили 40 ветеранов Великой Отечественной войны. Мы получили море положительных эмоций и благодарности, а наши дорогие ветераны – внимание, заботу, почтение и приятные подарки.
–
–
–
–
–
